Форум » Темерия, Цидарис, княжество Элландер, остров Танедд, Махакам » Предместья » Ответить
Предместья
Михаэль Кеннинг: Как и у любого крупного города, у Вызимы достаточно обширные предместья. Ближе к городским стенам расположены дома жителей, которые не могли себе позволить купить жилье в самом городе, либо просто не захотели терпеть вонь вызимских сточных канав. Чуть дальше среди лугов и полей стоят хижины с соломенными крышами. Здесь живут кметы. К сожалению, тяжелые времена оставили свой отпечаток и на предместьях города. Многие дома и хижины пустуют после того, как их владельцев убили на войне, разорвали чудовища или унесла чума.
Ответов - 80, стр:
1 2 3 4 All
Рэв: Завязки ни в какую не хотели развязываться одной рукой. Если самые нижние, неплотно затянутые по причине наложенных бинтов, освободили тело с некоторой лёгкостью, то начиная с рёбер и выше плотно затянутые, они даже не делали попыток развязаться. Ослабив первую шейную завязку, девушка села на кровать и закрыла руками лицо, словно умываясь. После чего сняла пояс с фляжкой и сумками, бросила его на стул, хотела снять сапоги и походить по комнате, но, оценив общую частоту пола и маленького коврика, решила что ей будет достаточно и тряпочку размером пол-метра на пол-метра. Походив по скудному участку, Рэв забралась с ногами на кровать, морщась от боли в боку, и, сложив ноги крест на крест, вздохнула, ослабляя ленточку и распускаясь свою светлую гриву, качая головой. Она напряжённо думала как, в первую очередь, вести себя дальше и, во вторую, но не последнюю, говорить о себе. Ну и, в последнюю очередь, ей думалось как же снять безрукавку, не сделав себе и ей больно. Разрезать завязки, конечно же, проще простого, но пришивать их заново ночью, с ранами, в состоянии крайней степени усталости, хотелось не очень сильно. Ламберт говорил, что придёт поговорить... Ухватившись за неожиданную ниточку спасения, девушка навострила уши, замерла и постаралась уловить хоть какие-нибудь звуки из-за ближайшей стены. Она больше чувствовала дрожание пола, нежели слышала шаги ведьмака. "Подслушивание" закончилось через пару минут, когда шаги приблизились к её двери и она услышала знакомый голос. - Распологайся, - девушка на цыпочках (это было обусловлено холодным полом) быстро подошла к двери, отворяя ту и пропуская ведьмака в комнатку. Хлипкая дверка с душераздирающим скрипом закрылась за ним. Рэв кивнула на кровать, единственную вещь на которой можно было сидеть, не боясь сломать что-нибудь при падении, и, оттряхнув стопы, села рядом, повернувшись спиной и чуть виновато посмотрев на Ламберта, - не поможешь? - девушка аккуратно убрала копну волос в сторону, оголяя лоскуток шеи и сильно затянутые завязочки безрукавки.
Ламберт: Ламберт смутился. Но лишь на секунду. Все таки, не в первый раз он оказывал помощь раненному другу. Правда, раньше его друзья не имели такой стройной и привлекательной фигуры. Но ведьмак не колебался. Ловко, завязка за завязкой, он быстро помог девушки, а затем отвернулся. Он не хотел ее смущать. - Я хотел поговорить - Ведьмак искал слова...и не мог найти - Я принес снадобье... Выпьешь после того, как обработаешь раны мазью. Поможет... спать без снов. И боли. А на утро все будет лучше. Пересмешник стоял, отвернувшись к двери. А на улице похоже начинался дождь. Да и вообще, погодка портилась - дул ужасно сильный ветер, и мелкие капельки уже назойливо стучали в окошко. - Слушай... Я все хотел спросить... А кто ты? Ведь не просто так ты стреляешь из лука, в темноте. Да и твой странный сверток вероятно не саженец яблони бережет... Вероятно, это была не та фраза, которую ждала девушка, но иного он и не мог сказать. Он был ведьмак. И он чувствовал себя самым глупейшим ведьмаком в мире. Ведьмаком, который начинал чувствовать.
Рэв: Тело, расслабленное после дня сковывающей жёсткой кожи благодарно вздохнуло. Девушка вытащила из рюкзачка белую рубашку и быстро натянула её, всё так же стараясь не замечать покалывающей и резкой боли в боку. - Спасибо. Её кинуло в дрожь, когда вопрос повис в комнате, закачавшись под потолком и задумчиво свесившись с люстры, заглядывая в лицо квартеронки и требуя ответов. Она молчала долго, собираясь с мыслями, хотя прекрасно понимала, что ожидала и как-то пыталась готовиться к подобному повороту событий, но всё равно - её выбило из колеи и долгое время Рэв даже не шевелилась. Но ничто не может длиться вечно, и отнекиваться перед спасшим её жизнь человеком, да ещё и вытерпевшим самую сильную её боль, совершенно не хотелось. Поэтому, облакотившись на правую руку, она аккуратно развернулась, подгибая правую ногу под себя и свешивая левую с кровати. Открыв было рот для первого слова, девушка поняла - ни к чему просто так болтать и долго подводить к сути. Он спросил её прямолинейно, она и должна ответить ему так же прямолинейно. Или лучше завуалировать, подвести к сути, случайно натолкнуть на правильную догадку? Её разрывало от противоречивых желаний и она не могла внятно объяснить почему ломает кисти руки тут, сидя лицом к спине ведьмака, а не мчится сломя голову на далёкий юг. Найти ребёнка, защитить его от всех бед и невзгод, стать лучшим напарником и другом - вот её цель жизни, её Предназначение. Жизнь любого из её рода связана с убийством. Убийством людей, редких чудовищ, простых животных. И по-другому ни у кого не получалось. - Я... - ни одного слова, подходившего для ситуации не находилось. Сейчас хотелось единственного - ощутить рядом тепло и никуда, никогда не отпускать. Как хотелось ошибиться, сказать, что все легенды о семье королевских стражей выдумки, опровергнуть все устои и громко заявить о себе. О том, что мы можем выбирать, и никто за нас не смеет это делать, - ...из семьи Ари, королевских стражей или телохранителей, на четверть эльфов. В свёртке - боевой посох, которым я владею уже двенадцать лет. Это всё, что интересно в моей биографии. - Как же сильно было желание опровергнуть предрассудки, вызванные дурной или непонятной славой её рода. В её душе тихонько спало большое и болезненное сомнение. Что, если королевский страж, лишённый своей цели, просто ищет первого повавшегося человека, которому может отдать себя полностью? Она не хотела верить в свои мысли и, зажмурив глаза, помотала головой в знак отрицания своих же идей.
Ламберт: Ламберт был удивлен. Он ожидал многого, предпологал, что девушка может быть скоя'таэлем, одной из дев-воительниц, но такого... Семья королевских стражей, потомственные воины, убийцы, лучшие из лучших в своем деле. Да, он слышал о таких, слышал также, что обычно они связанны прочными узами с теми, кто предназначен им. Это было то, во что он верил из слухов. Хотя, сказок он слышал тоже предостаточно. Например, что хранитель умирает тогда, когда умирает объект их защиты. Вот в это ведьмак уже поверить не мог. Если верить всему, то вскоре окажешься с ножем в спине, в какой-нибудь подворотне. Именно так говорил Весемир. Пересмешник улыбнулся краем рта. В чем-то, уставы стражей и ведьмаков были схожи - и те и другие играли свою роль, роль, которую им уготовило предназначение, должны забросить свою личную жизнь, личные эмоции и посвятить себя делу. - Значит ты страж... - Ведьмак закусил губу, не смея повернуться, хотя слышал, что евушка уже оделась. Он просто не мог взглянуть ей в глаза. - Но кто тот, кого ты должна хранить? Если это не секрет, конечно же... Ему это конечно было ненужно знать, но многие слова, что стремились сорваться с губ, Пересмешник просто прятал. Не зачем, не зачем открывать душу... Не стоит. Нет, он боль перенесет, но она... Она нет. Она не видела жизни... Она ее не знает... И он не хочет показать ей жизнь такой.
Рэв: - Я не знаю. - Рэв пожала плечами, опуская глаза и рассматривая свои пальцы, как будто в них можно было найти ответы на все загадки жизни. - Не знаю так же, что послужило сбоем для привычного равновесия. Мне двадцать семь лет. Человеку, который является Предназначением - пятнадцать. Небывалый случай! - Горечь в голосе скрыть не получилось. Рука непроизвольно дотянулась до шрама, болью отозвавшегося в душе. Девушка встала, не зная куда подевать мешающиеся руки и как вести себя дальше и как поломать предрассудки. Мать говорила следовать сердцу, наказывала внимательно следить за этим органом, который приведёт её к правильной цели. А оно сейчас затаилось и старалось не выдать себя, серой мышкой скрючилось в самом дальнем краю грудной клетки. - Мне говорили, что я никогда не испытываю никакого сильного чувства и останусь безразличной ко всем окружающим. - Девушка перетекала из одной позы в другую, медленно приближаясь к спине ведьмака и нерешительно останавливаясь в метре от неё. Ей не хотелось следовать глупой половине сердца, которая безуспешно пыталась отговорить её от многих безумных идей и стремилась направить её движение дальше на юг. Нынешнему состоянию было абсолютно безразлично на пятнадцатилетнего ребёнка, который невесть где шляется и которого ей якобы придётся защищать. Она хотела выбрать только свою судьбу, которая не будет зависеть от кого-то или чего-то другого. - Но я уже не хочу бежать за Предназначением. Оно искорёжило мою жизнь, - Девушка сделала последний шаг и едва сдержала себя от порыва прислониться к широкой спине ведьмака, коснуться кожаной куртки и почувствовать замедленное биение сердца внутри. И лишь слегка качнулась вперёд, тут же себя одёргивая и восстанавливая равновесие, - и я хочу искорёжить его.
Ламберт: Ламберт не знал, что делать. Он чувствовал, что девушка хочет к нему прикоснуться. И одновременно хотел этого... и боялся. Боялся, что поддатся внезапному чувству. - Я всю жизнь живу Предназначением. Я просто знаю, что от него не уйти. И если суждено умереть в канаве, то утонуть ты не можешь. Хотя...Duttaеan aef cirran Caerme Glaeddyv. Yn a esseath.* Вот этого правила я придерживался всегда. Мы вправе изменить свою судьбу, но мы должны быть теми, кем нам уготовано быть. И я бы никогда не стал ткачом, плотником или просто наемником. Я ведьмак. Это мое Предназначение. - Ламберт остановился... Он сказал слишком много. Непозволительно много. - Ты оделась? Мне нужно осмотреть твои раны... Пересмешник закрыл глаза, сильно сжал веки, а затем вновь их открыл. Он устал, он очень устал. И он делает ошибки. Непозволительные и непростительные. *У меча предназначения два острия. Одно — ты.
Рэв: Девушка стремительно бледнела, отшатываясь назад от ведьмака, словно он был не человеком, а чудовищем. Все её переживания, чувства, эмоции и стремления на лучшую долю были грубо перечёркнуты здравым смыслом, звенящим в голосе ведьмака, и затоптаны его же уверенностью. Наверное, настолько растерянно Рэв себя ещё никогда не чувствовала - ни до "второго рождения", ни после. Она знала, что на ней поставлено яркое клеймо раба, от которого не отделаться никоим образом. Знала и не хотела признавать, что оно останется навсегда, проникнет в сознание и захватит власть. - Да, переоделась. - Глухим голосом проговорила девушка, делая несколько шагов и садясь на кровать так, что бы слева мог поместиться Ламберт и ему не пришлось бы тесниться. Закатав левый рук выше локтя, она обнажила окровавленную повязку и поморщилась, начиная снимать бинты и отдирать ткань от кожи. Боль немного притупила состояние "обухом по голове", но взгляд небесных глаз так и остался стеклянным и ничего не видящим. Ей больше ничего не хотелось. Испуганные живые мысли разбежались, не оставив ни одного пленника, разум захватил власть над телом, притупил проснувшиеся чувства и эмоции. Поморщившись от боли, Рэв отодрала последний кусочек бинта, вытянула голову и оглядела длинную глубокую царапину. От прикосновений воздуха стало щекотно.
Ламберт: Ведьмак повернулся и понял - он был резок. Резок чересчур... он был не должен быть таким. Но... он был ведьмак. Просто ведьмак. И никто более. Присев рядом, Ламберт открыл сумку и достал небольшую бутылочку. А потом кусок чистого бинта. - Болит? - он задал глупый вопрос. Совершенно глупый и бессмысленный. - Прости, глупость сморозил. Конечно болит... И... прости. Я был неправ. - Пересмешник налил немного жидкости на бинт и начал обрабатывать рану по краю. Ламберт был виноват. И он чувствовал это. Виноват не в том, что ответил грубо... а в том, что дал ей надежду. Просто не должен был этого делать. У нее был свой путь, у него - свой. Он не знал, чья дорога будет короче, но знал, что ни его, ни ее - они не будут вымощенны шелком и лепестками роз. Кровью врагов, кровью друзей, их собственной кровью... А рядом будет идти смерть и держать за руку. Она никогда не оставит путника одного и всегда будет рядом... Ведьмак не заметил, как оказался очень близко к девушке. Не заметил, что уже пару секунд не обрабатывает ее рану, а внимательно смотрит на нее, на ее лицо, ее глаза. Не заметил, что ему это нравится. Он не хотел смущать ее, не мог ее радовать... Но не хотел отпускать ее. Всего за пару часов эта странная девушка кватеронка стала неким существом, что заполнило важную нишу в его душе. И он не стремился ее оттолкнуть. Отнюдь. Он старался сохранить ее... Хотя бы в сердце.. В душе. Но завтра он уедет... И она его забудет. Быть может, через пару недель, месяцев. А быть может, сразу же. И он ее забудет. Ведьмак не знал когда, но забудет. Ничто в этом мире не вечно. Ламберт посмотрел в ее глаза, словно стряхивая оцепенение. " Я тебя никогда не увижу..."-подумал Ламберт с грустью.
Рэв: Было больно, девушка дёргалась всем телом, сохраняя руку в нужном положении и шипя проклятья сквозь зубы. Первый шок, подобно болевому, отошёл в мир иной, оставив неприятный осадок в душе и давший какой-то шанс на исправление, на возвращение в привычный мир и круговорот действий. - Наоборот, ты был прав. - От подобной мысли хотелось плеваться, брыкаться, рвать и метать всё вокруг. Родовое проклятье, вечное служение, одна судьба на двоих, сотни неразделённых чувств и обид. Рэв прекрасно видела какой была её мать - жестокой, неразбиваемой. Как теплели её глаза при взгляде на короля. Они были одного возраста, росли вместе и никогда не расставались. В восемнадцать лет она мечтала о подобной - как найдёт девочку, станет ей... почти матерью, будет оберегать, холить, лелеять и радовать. А теперь она ясно понимала - никакой радости от подобной жизни у неё не будет. Тоска зародилась глубоко внутри и, решив отлежаться до лучшего времени, точит клыки, что бы вгрызться в дрожащее сердечко и разорвать его на мелкие кусочки. Девушка давно уже не дёргалась и не шипела от боли, не пробовала согнуть локоть и почувствовать боль. Взгляд и мысли блуждали далеко отсюда, то в будущем, то в прошлом, душа металась от бессильной ярости до смиренного покаяния, тело оставалось недвижимым и медленно холодело - в комнате не было очень тепло, а отсутствие действий не может заставить течь кровь по жилам быстрее. - Я... - Она что-то хотела сказать, как-то отвертеться от своего Предназначения и остаться. Но, тряхнув волосами и резко подняв голову, наткнулась не на задумчивый взгляд человека, делающего своё дело, а на печально опущенные ресницы, виноватый изгиб бровей и помутневшие от грусти глаза цвета расплавленной бронзы. И слова застряли в горле, всеми силами воспротивившись выходить из горла. Рэв застыла с приоткрытым ртом - не сказать, что бы она хорошо разбиралась в эмоциях и чувствах людей, но, чёрт возьми, киньте в меня камень, если Ламберт не чувствовал грусти от неминуемого близкого расставания и не сожалел об этом! Чувствовал и знал, что оно неизбежно. Что вопреки Предназначению идти нельзя и любой попытавшийся будет разбит в поединке с судьбой. «Нет. Нет-нет-нет, не надо. Только не это, пожалуйста!...» - кричали её глаза, полные не пролитых слёз. Стремясь запомнить каждую черту его лица, она нерешительно коснулась его щеки холодными как лёд кончиками пальцев. Щетина, царапинка от стрелы, засохшие капельки крови, чужой крови, даже не очень-то и человеческой. Сухие, потрескавшиеся губы с чуть-чуть загнутыми вверх уголками, словно и сейчас он улыбался. Прямой нос с горбинкой, полученной, вероятнее всего, из-за перелома. Тёмные брови, обрамляющие исключительно ведьмачьи глаза, странные, не от мира сего, но до безумия красивые. Лохматые чёрные волосы, частично закрывающие излишне бледную кожу. Всё это, от кончика носа до последней прядки на затылке, она старательно уложила в тайный конвертик, положила в душу и поклялась всегда помнить, никогда не забывать ни единой чёрточки этого лица. «Я тебя никогда не забуду...»
Ламберт: Ламберт вздрогнул. Холодные кончики пальцев, тонких и изящных, мягких, не смотря на постоянные тренировки с оружием, обожгли его своим прикосновением. Ведьмак словно очнулся ото сна, от своих мыслей, в которые был погружен полностью, без остатка. Да, он был уже в завтрашнем дне. В дне, когда он окажется в седле, а затем двинется в эту треклятую Темерию, к этой треклятой Леер, к этой странной Вириене и выполнит свой долг. Долг ведьмака. Долг чести. Пересмешник так не хотел этого… и понимал, что он должен. Должен своему внутреннему миру, должен Предназначению, должен Весемиру, да и остальным ведьмакам тоже. В этом огромном и коварном мире не было места для Ламберта, Ламберта, который наконец-то может повесить свой меч на стену, который не будет видеть свою цель в том, чтобы получить мешок оренов за очередное страховидло, который будет рад видеть улыбку любимой по утрам и знать, что она не будет бояться за него, что вечером он придет домой целый и невредимый, а не истерзанный когтями. Он не был человеком, никогда он им и не будет. Он был мутант, мутант без чувств и эмоций. Мутант, которого лишили всех прелестей жизни, не спросив, а хочет ли он этого? И все же, другой жизни он и не представлял. Рэв сказала, что он был прав. Да нет, черта с два, девочка, как он был неправ! Как он был неправ, о Вечный Огонь! Как ему хотелось обмануться судьбу, обмануть себя, обнять ее, прижать к себе, остаться с ней… И быть счастливым… Но не судьба. Не в этом мире. Не в этот час. Как-то раз, Геральт и его друг бард повстречались на пути Пересмешника. Ведьмаки, да и бард, изрядно подвыпили в одном из кабачков, и поэт исполнил балладу на своей знаменитой эльфийской лютне. Нет, Ламберт не предал тогда значению словам песни… Он понял их только сейчас. Счастливый конец может быть только в сказке… Какая глупая фраза… Ламберт коснулся ее пальцев, останавливая момент, который превратился в вечность. - Рэв…я…мне – Он не находил слов. Да и как их найти, когда на душе скребет мантихора своими острыми, как бритва когтями. – я должен завтра ехать в Вызиму. В замок Фольтеста. Просто обязан. Это мой долг. Долг ведьмака. Ведьмак тяжело вздохнул, бережно держа ее руку. - Я… Я не знаю… Мое Предназначение… Я не обрел его. Мои друзья… остальные ведьмаки, видят его в ребенке-неожиданности, в том, что предназначено свыше. У Эскеля это была Ренфри, Сорокопутка, дочь короля Крейдена. У Геральта из Ривии это была… - Ламберт запнулся, а потом махнул рукой. Рэв могла слышать эту историю еще в замке. – Дитем предназначения Геральта была Цири, княжна Цинтры, внучка Калантэ, Львицы их Цинтры. А я… А я не нашел своего Предназначения… И не ищу. Ты права, мы должны его обмануть, каждый решает то, как он должен жить. Ламберт старался не смотреть в ее глаза, старался держать эмоции в себе… и не мог. Он сдавал свои позиции, становился более человечным…и с сожалением отмечал, что он не может смирится с тем, что ради каких-то принципов, что шли издавна, он должен расстаться с тем, кто не отверг его… как человека. Все видели в нем ведьмака, выродка, мутанта с мечами, который лишь за кошель серебра, за презренный металл готов помочь. И никто не думал, что даже в волчьем обличии, в самом дальнем уголке сердца, скрывается человек. Пусть его там мало, но он есть. И Ламберт понял, что сейчас он близок к тому, чтобы сделать шаг против Предназначения… и не отпустить Рэв.
Рэв: Уехать - недалеко, но надолго ли? Ведьмачий долг превыше всего, это значит, что он опять будет убивать чудовищ, совершенно точно что пострадает, может быть даже сильно. А вокруг не будет никого, кто сможет помочь, вытащить из опасности, защитить. Она не раз чувствовала на себе презрительные взгляды, хоть и отличалась от обычных людей не так сильно, да и занимала не последнюю ступеньку в жизни их повелителя. А как смотрят на ведьмака? Выполняя свои обязанности, она иногда натыкалась на деревни, куда приходили истребители чудовищ и приносили выполненные задания - отрубленные головы самых разных существ. Им платили и на них смотрели с дикой смесью презрения и страха. И, она была уверена, попади кто-то из ведьмаков в беду, ни один деревенский житель, свято чтущий законы и обязанности, не выйдет помочь. Король иногда сам отплачивал благодарностью, но ведь ни разу - искренне. И она не знала что делать. Конечно же, она не раз слышала о подобных случаях в королевских династиях - относительно Геральта на кухне вообще ходили толпы слухов, самых разных, впечатляющих и не очень. И, поглядывая на неё, поварихи шёпотом добавляли об отсутствии стражей у таких детей. Дескать, именно поэтому их забирают ведьмаки. Спросив об этом у матери она получила более правдивый и ужасный ответ - Ари, рождающиеся вместе с Предназначенным ведьмакам ребёнком рождаются мёртвыми или быстро умирают после рождения, не в силах вынести отсутствие своей будущей судьбы и ужаса одинокой жизни. Её ужасала мысль, что её жизнь могла бы продлиться всего лишь день, полный боли и бессилия. Рэв тщетно ловила взгляд Ламберта, мягко воротила его голову обратно. Никакие слова не могли бы выразить всю бурю эмоций, противоречий и чувств, кружащуюся в маленьком сердечке. Поэтому, наплевав на всё с высочайшей башни, подалась вперёд, аккуратно обнимая ведьмака и утыкаясь носом в его здоровое плечо, рассыпая гриву светлых волос по спине и как будто пытаясь передать ведьмаку хоть какую-то уверенность в завтрашнем дне. Что он будет солнечным, а идущий за окном дождь не размоет дороги и не причинит неудобств коню, что с ним ничего не случится, что дело будем пустяковым и он отдаст свой долг. - Я... я... - она не знала что делать. И весь душой надеялась, что ведьмак сейчас вздохнёт и скажет - едем со мной, там не будет ничего плохого, всё утрясётся само по себе, никаких схваток, кровопролития или увечий. Надеялась и понимала как глупо думать, что подобное можно применить в отношении к ведьмакам. Только не отсылай.
Ламберт: Ведьмак думал... что оскорбил ее. И как всегда ошибся. Девушка прильнула к нему, прижалась теплым, маленьким комочком. И он остановился. Остановился в растерянности. Рэв, девушка-страж, удивляла его раз за разом, а он и был рад удивляться. - Рэв... Я действительно должен ехать... - Ведьмак приобнял девушку - Но не один. Поехали со мной? Слова были сказаны. Зачем? Он не знал. просто не знал. И уже корил себя за них, но понимал, что назад их не возьмешь. Зачем он берет ее с собой, на что толкает? К чему это приведет? Ведьмак не знал. Но верил. Верил в то, что все будет хорошо. Что ей теперь не будет ничего угрожать. Ничего.
Рэв: Теперь всё просто обязано быть хорошо - по-другому и не случиться. Завтра, с утра они вдвоём выедут из трактира, обратно в Вызиму, и Рэв постарается навсегда подавить тянущее чувство в сердце. И смерть не посмеет даже приблизиться к нему. Девушка едва не плакала, чувствуя дикое облегчение и надеясь, что эти слова не были сказаны просто так и завтра ведьмак не уедет раньше неё, не спрячет следы в грязи. - Да. Да, поехали. - Ты не будешь один. Рэв на несколько секунд сильнее прижалась к Ламберту и медленно отстранилась, проводя носом по шершавой от щетины щеке. Всё в миг стало так просто, так радостно. Ещё одно утро, может быть день - без обязательств перед какой-то высшей силой, без огорчений и боли в груди. Зато с болью в боку и локте. Девушка усмехнулась, опуская голову и убирая мешающуюся прядь за ухо. Она мягко коснулась кончиками пальцев внутренней стороны ладони и подняла лицо. - Спасибо. - Настолько счастливым человеком, живущим одним-единственным мгновением ей ещё не доводилось быть. Все окружающее подождёт, оно никому не нужно и не властвует над чужими судьбами.
Ламберт: Все ее движения, ее дыхание, ее тепло - все заставляло ведьмака трепетать, как осиновый листок. Но лишь в душе. Внешне он был непоколебимым, холодным... И все же, он не удержался, прижал ее к себе плотнее, но нежно,заботясь о ее ранах, заботясь о ней. - Ты никогда не будешь одна, девочка... Слышишь!? никогда!!! - жарким шепотом он прошептал ей, обжигая ее щеки своими поцелуями. На дальнейшее развитие ласк Ламберт не решился. Слишком отчетливо в голове бил пульс и слишком явным было то, что он просто сдался своим чувствам. Ну и пусть. Он всю жизнь бежал от них.
Рэв: Как хотелось отдать себя всю в руки ведьмака, стать его частью и никогда не уходить далеко. Защитить, сохранить, осчастливить, увидеть улыбку, а не насмешку, послушать смех, рождённый простым чувством, а не перепитиями мыслей и рассчётливыми до последней мышцы движениями лица. Повесить меч и посох на стену, снять тяжёлые куртки и навсегда забросить в сундук. Сжаться в комочек, раствориться в нежном чувстве и успокоиться. - Не будешь... никогда... один... - Рэв чувствовала, как напряжение последней недели уходит в никуда, а на смену ему приходит усталость. Она шептала это уже в полузабытье, всё больше теряя связь с миром и уплывая в царство сновидений. Да, гнать коня весь день, потом ещё немного, получить раны и найти ещё силы, что бы сказать решительно "нет" Предназначению и судьбе, для этого надо иметь много здоровья. Она и сама не заметила, как закрыла глаза и, прижавшись носом к шее ведьмака, заснула. А во сне всё было прекрасно - завтрашний день промчался мимо, всё зажило и никто больше не вспоминал о своей прошлой судьбе, мечи и посох висели на стене, Ламберт улыбался, а сама девушка держала на руках тёплый оранжевый комок котёнка.
Ламберт: Девушка спит - Ламберт понял это очень быстро. И он не стал ее будить. Аккуратно, стараясь не тревожить ее сон, он опустил девушку на кровать и выпутался из ее объятий. А затем собрал воедино всю энергию, которая у него осталась за этот день и сложил пальцы в Знак, забирая всю боль девушки себе. Действие его не могло длится больше десятка минут, но и этого бы хватило. Найдя мазь с отвратительным запахом ведьмак обработал раны Рэв. Теперь он уже нисколько не боялся смутить ее. Он знал, что она не проснется, потому что не чувствует тревоги и ей хорошо. Закончив врачевание, ведьмак опустил склянку в сумку, посмотрел на девушку. Во сне кватеронка выглядела умиротворенно... и счастливо. Такой он ее и хотел видеть всегда. Подойдя ближе, Пересмешник поправил одеяло, пригладил локон, который упал на лицо Рэв. - Доброй ночи - прошептали губы ведьмака чуть слышно. А после он бесшумно вышел. Вышел лишь для того, чтобы очутится в своей комнате, расстелить на полу старую, полиняю волчью шкуру, встать на нее коленями. Ведьмак долго не мог погрузится в транс. Ему мешали мысли... видения... И непонятное нежное чувство, что рождалось в его груди. Но он был счастлив. Ибо впервые за несколько лет он был уверен, что завтра его встретит день, который не будет полон крови, ужаса, и рядом будет она... Рядом будет Рэв. И они будут идти навстречу Предназначению. Вместе, взявшись за руки.
Рэв: Наверное, она ни разу в своей жизни ещё не спала так крепко и спокойно. Были дни, когда у неё едва получалось доползти до кровати и, не раздеваясь, рухнуть в забывчивый сон, бывало когда её насильно заставляли погружаться в мир сновидений и даже убаюкивали руки няньки. Но, чёрт возьми, всё это было не то. Она ни разу не засыпала на тёплом, остром плече близкого человека, никогда не улыбалась во сне и не шептала слова, за которые могли бы выпороть. Там, в замке. Зато сейчас, сквозь сон ощущая заботливые прикосновения горячих рук, она инстинктивно льнула к ним. А когда всё стихло сжалась в тугой комочек, словно боясь выпустить хотя бы частичку своего... счастья? Когда сознание очнулось от тёплых мыслей и ощущений сна, стояло раннее утро, свинцовое небо неприветливо хмурилось в окно. Дождь закончился, однако к полудню обещался вернуться. И не маленьким кап-кап, а полноценной грозой. Девушка, удивлённо ощутив на губах улыбку, тыльной стороной ладони попыталась стереть её с лица, движимая привычкой. Осознав же то как выглядит со стороны, прыснула от смеха и прекратила глупое действие. Попытка бодро вскочить с кровати и потянуться во всю ширь провалилась на стадии вылезания - в боку кольнуло, не очень сильно, но резко и неожиданно. Напрочь забыв о своей ране, Рэв удивлённо ощупывала чистые бинты, пахнущие... специфически и с тревогой на душе развивала мысль как у неё получилось заснуть так хорошо и спокойно, если это тревожило тело. Мысль, что Ламберт снова испытал её боль ужаснула. На неё тут же хлынули воспоминания - обещала же подлатать ведьмака, а сама заснула! На душе заскребли кошки, разрывая томительными думами спокойствие. Раны отступали, боль проходила, левым локтём она уже могла свободно двигать, не боясь открыть кровотечение. Размяв руку и почувствовав как кровь всё быстрее бежит по венам, девушка собрала вещи, тоскливым взглядом оглядела висящую на стуле безрукавки и принялась за нелёгкое дело одевания. Завязочки на спине доставляли массу неудобств.
Ламберт: Крики.. Боль... Огонь... Пердназначение... И он.... Он один. Один против всех. Повсюда горят дома, льется кровь, дико хохочет в небе Король Дикой Охоты... Ветер раздувает клочки плоти на лице, которое никогда не было лицом живого человека... Конь призрака издает ржание, от которого люди седеют и падают на землю в тревоге закрывая уши ладонями... Рука сжимает меч.... Меч, обогренный кровью... Кровью врагов? Голова ужасно болит... Он старается бежать, зная, что где то там, ей нужна его помощь... Переулок за переулком, улица за улицей... Он бежит не разберая дороги. Повсюду идет бой... Его бой... Вот он сражает цеметавра, вот он пронзает горло наемнка-арбалетчика, вот убивает разбойников кметов... Сцены из жизни... Из жизни, которая остановилась в тупиковом значении и нет из него выхода. Лица... чужие лица.... лица друзей, врагов, знакомых... Лица тех, кого уже нет на свете... Он бежит все дальше, прорубает себе дорогу сквозь тернистые кусты, которые нежданно вырастают на его пути... и не может остановится... И тут он видет... Ее... Рука сжимает меч сильнее, когда он видет, что к Ней подходит фигура в черном плаще. За спиной два меча - серебряный и метеоритный, кривая ухмылка, растрепанные волосы... Это он и не он одновременно. К ней подходит та часть, которую он старательно прячет ото всех. В руке фантома блестит нож... Ламберт пытается кричать, предпуредить... и не может... Все кончено. Призрак поворачивается, и Пересмешник с отвращением смотрит на свое лицо... Лицо, которое лишено жизни. - У меча предназначения два острия. Одно — ты-говорит фантом мерзко ухмыляясь - Ты ведьмак, ведьмаком и останешься... Навсегда... Ламберт очнулся без крика и спокойно, хотя по лбу бежала одинокая капелька пота, а пальцы были с силой сжаты в кулаки, так, что костяшки побелели. Пересмешник сделал несколько глубоких вдохов и выдохов и поднялся с настила. Погода была отвратительной, но ведьмака это не беспокоило. Больше всего его сейчас тревожил его сон... или видение? Во чтобы то ни стало, он не допустит такого. "У меча предназначения два острия. Одно — ты"- повторил он мысленно. - Но именно я решаю свою судьбу... никто иной. Проведя ладонью по лицу, словно стараясь снять паутину ночного кошмара, он обнаружил, что царапина на лице исчезла... И не удивился. Регенерация одна из основ мутации ведьмаков - чему тут удивляться. Натянув на плечи куртку, он первым делом сменил Лео, который дежурил у постели Михаэля. Осмотрев раны трактирщика, ведьмак убедился, что тот идет на поправку, пусть и не стремительно, но смерть ему теперь точно не грозит. Дав Элу укрепляющую настойку, Ламберт оставил корчмаря спать и неспешно вышел из комнаты. Проходя мимо комнаты Рэв, он остановился... И все же постучал.
Рэв: Она затянула верхние застёжки, собрала волосы в высокий хвост, безуспешно пытаясь убрать пряди по бокам лица. Безрукавка, больше похожая на корсет, сидела уже достаточно плотно - бинтов стало меньше, кровь не шла и можно было ощущать привычную скованность тела. В дверь постучали и не узнать кто было бы, наверное, глупо. Трактирщики в подобных заведениях не будят постояльцев утром, официанток нет, приносить еду в постель некому, вот и отметались все сомнения. Рэв только начала шнуровать левый сапог, присев на кровать и испытывая щенячий восторг от ближайшего будущего. Ловко выскользнув из не затянутой обувки, девушка в два шага приблизилась к двери, аккуратно повернула ручку, стараясь сдерживать внутри себя через край плещущуюся радость. - Ламберт, про...ходи. - Сердце упало в пятки, когда она взглянула на лицо ведьмака, где задумчиво блуждала тревога, не решаясь показаться полностью, но и не собираясь уходить далеко. - Что случилось? - Она коснулась жёсткой ладони мужчины, стремясь хоть как-то поддержать его, и нерешительно приблизилась в попытках поймать взгляд блуждающих и задумчивых глаз. Она не знала что случилось ночью и страдает он от её неосторожных движений или же из-за чего-то другого. Старалась догадаться, но её логическое мышление зашло в тупик. Логике не понять чувств, не отговорить от глупостей и не вернуть обратно затуманившийся разум. Рэв не хотела видеть ведьмака осунувшимся, усталым и разбитым. А сейчас он был очень близок к подобному состоянию и сердечко испуганно замерло в груди, одновременно боясь и желая ответа на прозвучавший вопрос.
Ламберт: Ламберт вырвался из собственных мыслей и увидел глаза Рэв, глаза, полные тревоги, вопросов и... нежности. И это было безумно приятно, Весемировы портки! Настолько приятно, что Ламберт улыбнулся. Улыбнулся чисто, открыто... и по-настоящему. Крепкие руки ведьмака нежно обняли и аккуратно прижали к себе девушку. Пальцы зарылись в лавину волос, путались в них... Пересмешник был спокоен... Спокоен внутренне. Ночные страхи отступили прочь, ушли и исчезли бес следа. Пока он рядом - ей ничего угрожать не будет. А он будет рядом с ней. Всегда. - Все хорошо, все хорошо - Ламберт взглянул в глаза кватеронки... нет, не с нежностью - ей он пока не научился, но с нескрытым теплом и симпатией. - Как твое самочувствие? Он ни секунды не сомневался в вопросе - возьмет он ее с собой или нет. Конечно же возьмет, возьмет с собой и никогда не отпустит. Не оставит одну. Будет рядом. Всегда.
полная версия страницы