Форум » Вердэн, Брокилон, Керак » Коль Серрай, Брокилон » Ответить
Коль Серрай, Брокилон
Мильва:
Ответов - 4
Мильва: <--- Берег Ленточки Мильва была вне себя, узнав чего на самом деле хочет от нее целительница. Она и подумать не могла, что встретит здесь ЕГО. Ведьмака. Того самого, о котором говорят на каждом углу. И ей придется ему помогать?! Нет! – Он меня видел! Видел мое лицо! Ты понимаешь, чем мне это грозит? – Нет, не понимаю, – холодно ответила целительница. – Это Gwynbleidd, ведьмак. Друг Брокилона. Он здесь с новолуния. Уже четырнадцать дней. И пройдет еще какое-то время, прежде чем он сможет встать и нормально ходить. Ему нужны вести из мира, вести о его близких. Доставить их можешь только ты. – Вести из мира? Да ты в своем уме, духобаба?! Ты хоть знаешь, что творится сейчас на свете за границами твоего спокойного леса? В Аэдирне – война! В Бругге, в Темерии и в Редании неразбериха, великая ловитва! За теми, кто поднял восстание на Танедде, гоняются повсюду. Кругом полным-полно шпионов и ан'гиваров. Хватит одного слова, достаточно губы скривить где не надо, и уже палач в яме тебя каленым железом пришпарит. И что, мне идти на разведку, выпытывать, известия собирать? Шею подставлять? И ради кого? Ради какого-то паршивого ведьмака? Он мне что, брат, сват? Нет, ты точно разума лишилась, Аглайиса! – Ежели ты намерена и дальше орать, – спокойно прервала дриада, – то идем подальше в лес. Ему нужен покой. Мильва невольно оглянулась на выход из грота, в котором только что видела раненого. Хорош парень, – невольно подумала она. – Правда, худ, кожа да кости... Башка белая, но живот плоский, словно у парнишки, – видать, труд ему друг, а не солонина с пивом... – Он был на Танедде, – отметила, не спросила она. – Бунтовщик. – Не знаю, – пожала плечами Аглайиса. – Раненый. Нуждается в помощи. До остального мне дела нет. Мильва отмахнулась. Целительница славилась нелюбовью к болтовне. Но Мильва успела наслушаться сообщений дриад с восточных границ Брокилона, знала уже все о событиях двухнедельной давности. О рыжеволосой чародейке, явившейся одновременно с магической вспышкой в Брокилон, о калеке со сломанными рукой и ногой, которого сна притащила в лес и который оказался ведьмаком, гвенблейддом. Белым Волком, как его называли дриады. Вначале, рассказывали дриады, не известно было, что делать. Заляпанный кровью ведьмак то кричал, то терял сознание. Аглайиса делала ему временные перевязки, чародейка ругалась. И плакала. В последнее Мильва совершенно не верила – кто-нибудь хоть раз видел плачущую чародейку? А потом пришел приказ из Дуэн Канэлля, от Среброглазой Эиткэ, владычицы Брокилона. Чародейку отпустить. Ведьмака лечить.. И его лечили. Мильва видела. Он лежал в гроте, в лохани, полной воды из волшебных брокилонских источников, его укрепленные в шинах и на вытяжках конечности были опутаны плотным покровом из лечебных вьюнов конинхаэли и побегов пурпурного окопника. Волосы белые, ровно молоко. Он был в сознании, хотя те, кого лечили конинхаэлью, обычно чуть ли не трупом валяются, бредят, их устами говорит магия...
Мильва: – Ну? – Невыразительный голос целительницы вырвал ее из задумчивости. – Так как? Что ему сказать? – Чтобы шел ко всем чертям, – проворчала Мильва, поправляя оттянутый кошелем и охотничьим ножом пояс. – И ты туда же, Аглайиса. – Твоя воля. Я не принуждаю. – Верно. И не принудишь. Она не оглядываясь пошла а лес меж редких сосен. Она была зла. Мильву одолевали смутные мысли. Она не знала, как поступить. Она вспоминала все разговоры эльфов, ско`ятаэлей, остальных беженцев. Мильва знала, что произошло на Танедде, знала, что этот ведьмак не принесет ей ничего хорошего... – Здравствуй, Мария. Мильва вздрогнула. У стоящей при сосне дриады глаза и волосы были цвета серебра. Заходящее солнце окружало ее голову кроваво-красным ореолом на фоне пестрой стены леса. Мильва опустилась на одно колено, низко склонила голову. – Здравствуй, госпожа Эитнэ. Владычица Брокилона засунула за лыковый поясок золотой ножик в форме серпа. – Встань. Пройдемся. Хочу с тобой поговорить. Они долго шли по заполненному тенями лесу, маленькая среброволосая дриада и высокая девушка с льняными волосами. Ни та, ни другая не прерывали молчания. – Давно ты не заглядывала в Дуэн Канэлль, Мария, – сказала наконец дриада. – Времени не было, госпожа Эитнэ. До Дуэн Канэлли от Ленточки долгая дорога, а я... Ты же знаешь. – Знаю. Устала? – Эльфам нужна помощь. Ведь я помогаю им по твоему приказу. – По моей просьбе. – Во-во. По просьбе. – Есть у меня еще одна. – Так я и думала. Ведьмак небось? – Помоги ему. Мильва остановилась, отвернулась, резким движением отломила зацепившуюся за платье веточку жимолости, повертела в пальцах, кинула на землю. – Уже полгода, – сказала она тихо, глядя в серебристые глаза дриады, – я рискую головой, провожу в Брокилон эльфов из разгромленных команд. А как токо передохнут, раны подлечат, вывожу обратно... Мало тебе? Недостаточно я сделала? Каждое новолуние темной ночью на тракт отправляюсь... Солнца уже боюсь, ровно летучая мышь или сова какая... – Никто не знает лесных тропок лучше тебя. – В дебрях мне не узнать ничего. Ведьмак вроде бы хочет, чтобы я вести собирала, к людям пошла. Это бунтовщик, на его имя у ангиваров уши наставлены. Мне самой никак невозможно в городах показываться. А вдруг кто распознает? Память о том еще жива, не засохла еще та кровь... А много было тогда крови, госпожа Эитнэ, ох, много. – Немало. – Серебристые глаза пожилой дриады были чужими, холодными, непроницаемыми. – Немало, правда твоя. – Если меня узнают, на кол натянут. – Ты осмотрительна... Ты осторожна и внимательна. – Чтобы добыть сведения, о которых просит ведьмак, надо забыть об осторожности. Надо расспрашивать. А сейчас любопытствовать опасно. Если меня схватят... – У тебя есть контакты. – Умучают. Заистязают. Либо сгноят в Дракенборге... – Ты – мой должник. Мильва отвернулась, закусила губу. – Да, должник, – сказала она горько. – Не забыть. Она прикрыла глаза, лицо вдруг сморщилось, губы дрогнули, зубы стиснулись сильнее. Под веками призрачным, лунным светом той ночи бледно забрезжило воспоминание. Неожиданно вернулась боль в щиколотке, схваченной ременной петлей, боль в выворачиваемых суставах. В ушах загудели листья резко распрямляющегося дерева... Крик, стон, дикое, сумасшедшее метание и жуткое чувство охватившего ее страха, когда она поняла, что ей не освободиться... Крик и страх, скрип веревки, раскачивающиеся тени, неестественная, перевернутая земля, перевернутое небо, деревья с перевернутыми кронами, боль, бьющаяся в висках кровь... А на рассвете – дриады, вокруг, веночком... Далекий серебристый смех... Куколка на веревочке! Дергайся, дергайся, куколка, головкой книзу... И ее собственный, но чужой визгливый крик. А потом тьма. – Да, должник. Конечно, – повторила она сквозь стиснутые зубы. – Да, конечно, я же висяк, снятый с веревки. Похоже, пока я жива, мне с этим долгом не расплатиться. – У каждого свой долг, – сказала Эитнэ. – Такова жизнь, Мария Барринг. Долги и кредиты, обязательства, благодарности, расплаты. Что-то кому-то должен сделать. А может, себе самой? Ведь если по правде, то каждый всегда расплачивается с самим собой, а не с кем-то. Любой долг мы выплачиваем себе самим. В каждом из нас сидит кредитор и должник одновременно. Главное – уравновесить этот счет. Мы приходим в мир как частица данной нам жизни, а потом все время только и знаем, что расплачиваемся за это. С самим собою. Для того, чтобы в конце концов сошелся баланс. – Тебе дорог этот человек, госпожа Эитнэ? Этот.., ведьмак? – Дорог. Хоть он и сам этого не знает. Возвращайся, Мария Барринг. Иди к нему. И сделай то, о чем я прошу. ---> Дуэн Канелли
Мильва: <===Дуэн Канелли Мильва сбросила плащ, подвесив его на ближайшую ветку, плюхнулась на свою подстилку и запрятала лицо в ладони. Чертов ведьмак. Как же я устала. Все, немедленно спать. Моргнув пару раз, лучница стянула сапоги и онучи, не переставая думать о Геральте. И куда же это его понесет? Цирю свою ищет. Дык императоровой женой она станет теперь, куда этому Белому Волку до нее... Нет, не мое это дело, ох, не мое. Пущай делает чево хочет. Я всего лишь выполнила свой долг... - с этими мыслями лучница окончательно позволила себе заснуь.
Мильва: Странные сны снились лучницы. Какие то непонятные обрывки. Сначала - эльфы, гномы, краснолюды, все - с беличьими хвостами на головных уборах, многие были ей знакомы, но черты лица были расплывчатыми, постояно меняющимися и смазанными. Потом снился лес. Определенное сходство с Брокилоном, только джунгли были еще непроходимей и темней. Мелькало лицо той рыжой дриады и Эитне... А потом снился ведьмак. Его грубое лицо, он что-то говорил... Не ей. Своему другу, Лютику. Мильва видела, что ему угрожает немыслимая опасность, но не могла остановить, самой ее не было во сне.. Проснулась лучница в наихудшем расположении духа. К черту все. Этот ведьмак меня достал. Хотя бы потому, что постоянно вертится у меня в голове. Небось ужо выехал из леса-то. А вот провизию он с собой взял? Вряд ли осмелился здесь охотиться, да дриад побоялся. А до Нильфгаарда еще ой как далеко... Одевшись, Мильва по привычке осмотрела оружие, и отправилось к берегу Ленточки. Я то этих духобаб не боюсь. Да и ведьмаку и его друзьям дичи не помешает. А уж потом и отдохнуть можно будет, да и белок проведать... ===> Лес Брокилона
полная версия страницы