Форум » Квесты, флэшбэки, альтернативные отыгрыши » Пан или пропал: Вильгефорц vs. Эмиэль Регис » Ответить
Пан или пропал: Вильгефорц vs. Эмиэль Регис
Вильгефорц: Широкий луг у предгорий, усеянный каменными глыбами выше человеческого роста. Солнце находится в зените. Штиль.
Ответов - 11
Вильгефорц: Вильгефорц стоял на лугу, тихо прокручивая трость в руке, прислонившись спиной к одному из валунов. Регис заставляет себя ждать. Чародей нахмурился. Пожалуй это - может стать самым серьёзным боем из возможных. Надо сосредоточиться. Через несколько секунд маг весело усмехнулся. А, чёрт с подготовкой! - Рогеллек, твою мать, Годфрой! Выходи на бой честный... или не очень! Чародей ухмыльнулся.
Эмиэль Регис: Люди – существа поразительные, думал Эмиэль Регис Рогеллек Терзиефф-Годфрой, если все прочие разумные виды ставят во главу угла «веру, надежду, любовь», то люди, очевидно, в порядке разнообразия решили канонизировать драку, пьянку и – прости Господи, - жопу. Пантеон не столько эклектичный, сколько непобедимый. Воистину, возможно ли победить вид, чьи представители, даже находясь на пороге смерти, воскрешают в памяти не милые сердцу образы жены и матери, а призывают некую абстрактную задницу, в которую самое время провалиться всему миру? Нет, этот вид непобедим. Вопреки логике и здравому смыслу люди выживут. Выживут хотя бы потому, что редкий безумец захочет проверить, какие ужасы таит в себе мир загробный, когда отличительными признаками мира надгробного, квинтэссенцией радости и счастья, служат драка, пьянка и жопа. Эмиэль Регис облизнул губы. Кровь разбойников, выпитых до дна около часа назад, бурлила, требовала действия. Этой крови хотелось развлечься. Самому Регису не хотелось. Регису вообще не хотелось убивать. Даже ради собственного выживания. Но приходилось. И не раз. - Очень оригинально, - улыбнулся вампир, фигура которого материализовалась у одной из каменных глыб. – Правда, не слишком изысканно. Я бы на вашем месте, сударь, был осторожнее с высказываниями. Некоторые из них, подобно бумерангу, имеют свойство возвращаться к хозяину. Непредсказуемым и, как правило, весьма болезненным способом. Приступайте. Эмиэль Регис Рогеллек Терзиефф-Годфрой был пацифистом. Потому что никогда не нападал первым.
Вильгефорц: Вильгефорц ухмыльнулся. В глазах его плескалась откровенная насмешка. - Я вижу, твои речи весьма изысканны и пересыпаны витиеватыми оборотами. Уверен, что предсмертные крики такого интеллигентного вампира тоже будут отличаться редким благозвучием выражений. Магу не требовалось повторного приглашения атаковать. Если противник пожелал быть уничтоженным - нельзя отказать в таком священном желании. Чародей знал, что от целенаправленных чар высший вампир мог легко уклониться, даже не напрягаясь. Вильгефорц, не переходя в боевую стойку из своего исходного положения, быстро сжал кулаки и развёл руки в стороны. Заклятие, завязанное исключительно на присутствие какого бы то ни было существа рядом с колдующим - даже видеть цель не требовалось. Лишь ощущать. А эту способность тренируют у магов с самого начала обучения.
Эмиэль Регис: Люди не просто вульгарны, люди дьявольски самонадеянны. Эмиэль Регис не стал дожидаться, когда подействует заклинание мага. Позволив Вильгефорцу, широко раскинув руки, творить свою несомненно убийственную абракадабру – Региса всегда удивляла чародейская вера в абсолютную непогрешимость магии – вампир прыгнул. Даже нырнул, легким, кошачьи грациозным движением, крепко схватил мага за локти и с силой вонзил клыки в шею*. Людская плоть хрупка. Ничто не мешало вампиру с таким аппетитным хрустом переломать каждый позвонок, каждую кость в теле мага. Но Эмиэль Регис Рогеллек Терзиефф-Годфрой был милосерден. Временами, пожалуй, чересчур.
Вильгефорц: Вильгефорц всё-таки не успел завершить магический жест. Разочарование и страх промелькнули в его голове, когда он видел, как вампир молниеносно кидается к нему. Но не был бы он Вильгефорцем из Роггевена, магистром магии, главой капитула чародеев, если бы не смог отреагировать и на такое действие. Маг знал много заклинаний и чар. Очень много. И было в его арсенале кое-что и для такого случая. Его разум, предчувствуя смертельную опасность, в доли секунды сформировал мыслеформу. Жеста не понадобилось - лишь усилие мысли. Немного поздно - клыки Региса уже начали прокалывать кожу на шее. Но лучше поздно, чем никогда - кожный покров мага запылал раскалённым серебром. Чародей согнул руки, с нечеловеческой силой сопротивляясь хватке вампира, и стал пальцами, покрытыми расплавленным серебром магического происхождения, разрывать и прожигать плоть вампира вместе с рёбрами и костями.
Эмиэль Регис: «Серебро?! – мысленно Регис взвыл. – Да меня не достойно и золото!». Досадная привычка изгонять мерзость еще большей мерзостью удручала. Людское воображение, как правило, озабоченное не столько поиском истины, сколько локализацией очередной эрогенной зоны, конечно, не могло придумать ничего грандиознее пресловутого «клин клином вышибают». Или колом. Несущественно. Зато обидно. И унизительно. Взять хотя бы чеснок. Безвредное в сущности растение, ароматное, самых что ни есть лечебно-профилактических свойств, не лучше и не хуже, допустим, репы. Воняет, правда.... Но почему-то ни один человек не рискнул предположить, что для существа, чья трапеза происходит в атмосфере интенсивной дефекации (со всеми вытекающими в прямом смысле и даже в порчину), какая-то маленькая вонючая травинка… Регис улыбнулся. В вампирьих кругах, призраком узколобого людского мистицизма бродила шутка, мол, да – вампира можно убить чесноком. Но только в том случае, если он им подавится. Похожая история с серебром. Металлом, оккультные свойства которого не многим превышают те же, но дверной ручки. Регис молча выругался. «Есть в жизни моменты, - решил он, выгибаясь так, чтобы не позволить пальцам мага десятью раскаленными прутьями еще глубже проникнуть в кишки, - Когда ну совершенно невозможно думать о правилах приличия». Попыток напиться чародейской крови вампир больше не предпринимал, вместо этого, стиснув зубы, стараясь не обращать внимания на боль, чудовищную, адскую, заполнившую собой всю вселенную, Регис с размаху ударил мага головой в подбородок*, закрепляя эффект подобным же экзорцисом, но коленом в пах*. Бил сильно, яростно, стратегически верно, полный решимости. Рванулся назад. Отступить. Как можно быстрее и как можно дальше.
Вильгефорц: Чародей почувствовал, как хватка вампира ослабевает и он пытается вырваться - последовал сильный удар головой. Будь Вильгефорц обычным магом - он бы мог потерять сознание. Но кое-какие моменты биографии помогли выдержать этот удар - лишь голова мотнулась в сторону, противоположную удару. А затем Вильгефорц взвыл от боли, почувствовав удар в пах. Сумасшедшая боль и ярость переполнили мага - он изо всех немалых сил стал просто разрывать тушу вампира, пережигая его, разводя руки и пальцы, уцепившиеся за рёбра. Когда Регис отскочил - в руках у чародея остались внушительные куски его тела. А Вильгефорц, в буквальном смысле захлёбываясь болью и злобой, согнувшись, направил ладони на вампира - из них вылетело ослепительно белое пламя.
Эмиэль Регис: «Боги всемогущие! Он мне что – селезенку порвал? Селезенку и…», - времени размышлять над особенностями полевой лапаротомии не было. На губах вспенились капли крови – и легкое, констатировал Регис, легкое, сдается, тоже задел. Ничего, выживу. Наверное. Теряя ошметки того, что в равной степени могло оказаться легким, а могло и печенью, все силы вампир концентрировал на том, чтобы не упасть. Любой ценой сохранить равновесие, не утратить остроту реакций. Выжить, черт подери, выжить. Что поделать, так устроен любой организм – даже стоя одной ногой в могиле, другой – сколь бы нелепо, претенциозно и глупо это не звучало, ты будешь выискивать руку помощи. И не только ногой. Рукой, головой, хоть задницей. Жизнь, она такая, стоит и нелепости, и претенциозности, и глупости, и вообще дорого… очень дорого она стоит. От ослепительного, смертоносного пламени Регис увернулся. Неудачно – от резкого движения свежие раны вспыхнули мучительной болью, кровь толчками брызнула по сторонам, сумка – верная сумка, до краев наполненная сырыми клубнями мандрагоры, начала отвратительно дымить. Смердела. Тошнотворно. От запаха и дыма начинала кружиться голова, а могли появиться и галлюцинации. Что ж, вот это к лучшему. На сей раз отнюдь не грациозно, однако по-прежнему стремительно, Регис прыгнул на мага, ощерив клыки и выставив вперед руки, хватанул за шею, не разбирая, куда целится – в артерию или просто в мякоть, укусил… Боль была до того невозможной, что вампир ее попросту не замечал.
Вильгефорц: Маг успел уже более-менее собраться и очухаться от боли, как вампир прыгнул на него и укусил как раз в кожу на шее, продолжающую пылать расплавленным металлом. Боли чародей не почувствовал - все нервные рецепторы магия трансформации покровов временно деактивировала. Всё, что Вильгефорц чувствовал - это сумасшедшую злобу и ярость. И это придавало сил. - Куррррвааа!! Зарычав, он обеими руками схватил вампира за шею, прожигая её пальцами и нащупывая чуть более твёрдый позвоночник. Когда в руках у мага остались исключительно позвонки, которые окружали ошмётки проплавленной плоти, он что есть сил отогнул его назад, прожигая и переламывая - и вместе с тем отрывая голову Региса от себя.
Эмиэль Регис: Регис не успел дернуться, но успел крикнуть. Очень коротко, очень громко и очень протяжно. Не было ничего человеческого в этом крике, как не было ничего человеческого в разорванной, обожженной гортани, исторгнувшей его. Не было ничего человеческого в раздробленных позвонках, не было ничего человеческого в тонких жгутах отливающих свекольно-бурым вен, и в теле, обезглавленном теле с тяжелым стуком рухнувшем на землю тоже не было ничего человеческого. Ничего. Разве что в глазах, антрацитово-черных, теперь мутных, удивительно холодных промелькнуло что-то странное, что-то удивительно человеческое. А, впрочем, промелькнуло слишком быстро. Наверняка осталось незамеченным, потому что в смерти четырехсот двадцати восьми летнего вампира не было ничего, ну совершенно ничего человеческого. И не могло. Разумеется, не могло. Быть.
Вильгефорц: Вильгефорц откинул от себя мощным пинком обезглавленный труп вампира, разодранный и выжженный. Чары, заменяющие кожу мага раскалённым серебром, уже рассеялись - и маг держал в руке кусок позвоночника вампира с насаженной на него головой. Антрацитово-чёрные глаза Региса теперь смотрели на него с немым укором. Маг тяжело дышал. Он был на краю гибели. Но победил - хотя можно ли это назвать победой? Он выжил в нечеловеческой борьбе. Он глухо выругался - место, куда пришелся пинок Региса всё еще давало о себе знать самым неприятным образом. Чародей провёл ладонью свободной руки по шее - залечивая раны от клыков и останавливая кровь, уже жаждущую начать выливаться через почти ровные отверстия. Вильгефорц еще раз взглянул в глаза вампира. А затем, шепнув пару слов на старшей речи, превратил голову и часть позвоночника высшего вампира в стекло - маг, широко размахнувшись, разбил их об валун, стоявший у него за спиной. Осколки разлетелись по траве с веселым звоном. Чародей еще раз вздохнул, стараясь восстановить дыхание. А потом, плюнув на разорванные останки Региса, телепортировался с поля боя.
полная версия страницы